(История заселения одного из районов Мордовии)

Благие намерения и решительные действия по воплощению их в жизнь часто приводят к неожиданным последствиям. 

Заглянем в далекое прошлое.

В XVII веке усилиями духовенства и правительства активно проводилось кре-щение иноверцев, проживающих по Цне и Мокше. Это дело в среде проповед-ников христианства всегда приравнивалось к подвигу и считалось занятием бо-гоугодным, достойным истинного христианина.

Однако иноверцы часто встречали миссионеров враждебно, они расценивали отказ от старых богов как предательство заветов отцов, предвещавшее разного рода природные и житейские бедствия (см. Крещение мордвы)

В 1654 году архиепископ рязанский Мисаил обратился к великому государю, "благочестивому и христолюбивому" царю Алексею Михайловичу с челобит-ной просьбой — отпустить его в Шацк, Кадом, Тамбов и уезды тех городов крестить мордву и татар. Челобитная была уважена; не мешкая, архиепископ энергично взялся за дело. В Шацком и Тамбовском уездах он успел окрестить более четырех тысяч иноверцев. "А еще осталось в моем же владычестве в Шацком уезде некрещёной мордвы двести пятьдесят дворов, а в них по числу будет две тысячи с лишком человек, да в Кадомском уезде пятьсот двадцать татарских и мордовских дворов, а по числу будет четыре тысячи двести человек."

Цне, ожидая царского указа. Как только сын боярский Козьма Алтухов привёз ему государеву грамоту, проповедник вновь поехал к мордве, взяв с собой "дво-ровых" людей из Конобеева. У деревни Ямбирной его встретила толпа иновер-цев.

Более пяти сотен мужчин, вооруженных топорами, копьями, луками со стрелами, дубинами и даже ружьями, засели в срубах и клетях, готовые к решительной схватке со свитой проповедника.

Мисаил не побоялся вооруженной толпы и поехал вперед, намереваясь лично прочитать иноверцам указ царя. Напав со всех сторон на свиту архиепископа, нехристи разогнали "домовых" людей, оберегавших Мисаила. "А в то время был снег глубок, от них, от мордвы было убежать немочно, а они все гонят на лыжах с ружьем."

у толпы раненого, истекающего кровью архиепископа и довез его до села Огло-мазова, где ревностный проповедник скончался по воле божьей "в четверток на светлой неделе" (см. рассказ В. Юрченкова "Нетерпение").*

Убийство миссионера грозило жителям мордовских сёл по Цне немедленными и жесточайшими карами. Без дознания и следствия всех их ожидали пытки и каз-ни, кнут и колода.

В 60-х годах прошлого века зубовополянcкий краевед-исследователь мокшанской истории Борис Евгеньевич Смирнов записал ряд легенд в селениях по Ваду, в которых рассказывается о первопоселенцах, основателях новых деревень, о людях, пришедших с Мокши и Цны. В одной из них говорится о том, что предки анаевцев раньше жили на Цне у Шаморги, но когда их пытались "выкрестить", они убежали через леса на Вад, где нашли новое, удобное для жизни место. Дру-гое предание рассматривает этот процесс гораздо шире, в нем называются пять братьев : Вилей, Парай, Полей, Каргай, которые якобы основали пять селений, названных по именам этих братьев Велезем, Паранза (Промзино), Польдяс (Подлясово), Анаю (Анаево) и Каргаша (Каргашино). Возможно, что это сказа-ние древнее первого.

версии. Предания о пришельцах с запада, о первопоселенцах, срубивших в том или ином месте первую избу, сохраняются во многих мокшанских селах. Осно-вателями большого мордовского села Салазгорь считаются Пахмос Копасов, Ермадон Собанов и Пене Суктерман, пришедшие в эти края с анаевской сторо-ны. Кстати, впереди этой благословенной троицы (как говорится в легендах) шла свинья с поросятами — эта деталь присутствует и в ряде других аналогичных преданий.

70-летний "Каскань Акша" поведал Б. Е. Смирнову свою историю заселения каргашинской округи. В старину там скрывались от "христовой веры" беглецы с кадомской стороны. Служилых людей из этого старого городка за суровый нрав перебежчики звали "боярн пинет синь" (они боярские собаки). Современные жи-тели мокшанских сел Журавкино и Булдыгино помнят рассказы своих дедов о том, что некогда люди пришли в эти края с шацкой или мещерской стороны. Среди них были и русские : беглые крестьяне, скрытники, искатели лучшей доли.

Любопытен состав населения в старинном селе Зарубкино. Там издавна живут вместе русские и мордва, причем, на вопрос, какой народ основал это селение, сейчас ответить очень трудно. Мордовская часть Зарубкина называется "Мок-шень кура", а русская "Снавонь кура". "Снав" — мокшанское название гороха, по-лучается, что русский участок села называется "гороховым" ! Здесь мы сталки-ваемся с неправильным, искаженным со временем произношением первоначаль-ного названия этой улицы. Оказывается, в старину ее называли "Цнань кура", ("Цнинской улицей"), так как построили ее беглецы с берегов реки Цны...

чие, на котором общались друг с другом. Чтобы показать особенности зарубкин-ского говора на "Снавонь кура", приведем несколько примеров. Полвека назад на "гороховой" улице жили две женщины : Ягорьс (тетя Анисья) и Рузава Ленась. Первая получила свое прозвище из-за того, что в разговоре она искажала, сокра-щала непроизвольно словосочетание "я говорю". Оно у неё звучало так : "Я горь лофцонь ямть ("я говорю, люблю молочную кашу"). В разговоре этих соседок можно было услышать такие фразы : "Окаянный равжа сараэнь разбил вярце сельмонят и в окошко латата" ("Окаянная черная курица разбила верхнюю гран-ку и в окошко улетела"), "Гудорги большие, а не цветут" ("Ботва картофеля большая, а не цветёт"). "Коршун схватил цыплёнка и понёс на перпетненди ("... понёс на конец огорода").

Чередуются мокшанские и русские слова слова и в детской речи. Первокласcни-ца, рассказывая сказку "Три медведя" говорит : "... пришли офты". Правильно по-мокшански надо было сказать : "састь офттне".

В некоторых случаях зарубкинские женщины одновременно использовали две усилительные частицы, например, на вопрос "Ты уже высадила помидоры ?", Ягорсь отвечала : "А чего же ина !" Последняя частица созвучна русскому слову "иначе".

До середины XX века в селе сохранялась своеобразная старинная женская одеж-да : широкие длинные темные клетчатые юбки в сборку, светлые особого покроя кофточки, которые носили навыпуск, поверх юбок, сохранялись пояса с кисточ-ками из шерстяной пряжи. В целом, эта одежда напоминала мещерскую, быто-вавшую в селах Земетчинского района Пензенской области. Таковы некоторые следствия, связанные с переселением зарубкинцев с "цнинской стороны".

"Рязанский" след встречается и в Пензенской области. В соседнем Бедно-демьяновском (Спасском) районе, например, один из оврагов у села Абашево называется "Шацким" !

Вольные и невольные переселения на новые места бывали и в более близкое к нам время. Можно сказать, что люди всегда искали лучшую долю, уголки, где бы-ло бы все необходимое для жизни, где никто не мешал бы жить : пытались найти свою золотую мечту.

История нашего края пестрит рассказами о переселениях и первопоселенцах. "Это было давно, — читаю я рассказ Устиньи Андреевны Келаськиной, запи-санный студенткой педагогического училища Ниной Кимайкиной. — Село Покровские Селищи разрасталось. Давно уже были заняты все свободные зем-ли, а число дворов все увеличивалось. У самого решительного хозяина зароди-лась мысль вырубить лес, расположенный неподалеку, раскорчевать вырубку, вспахать участок и на новом месте построить дом".

Нужно сказать, что название новых поселений и в нашем крае и в России в це-лом зависело от их основателей — если их основывали помещики, дворяне, то они часто давали им благозвучные названия типа Отрадное, Никольское и т.п. Если же основателями были крестьяне — и это хорошо показал А. Некрасов в своей знаменитой поэме, — то они подчас присваивали им насмешливые и уни-чижительные названия типа Смердовка, Голодовка и т. д. Или называли их по имени основателя. Первопоселенцем, основавшим Новые Выселки, был кре-стьянин по прозвищу Бздун. Деревню так и назвали — Бздуновка. Позже это название трансформировалось в более благозвучное Боздуновка, а потом вооб-ще деревня превратилась в казённое поселение с именем Новые Выселки. В 1862 году в этом селе было 245 дворов и 1515 жителей. А в Зубовой Поляне в те годы было только 15 дворов и 78 жителей. Новые Выселки разрастались быст-ро, скоро и там крестьянам стало тесно. С временем и они стали искать удобные места и строить новые деревеньки.

Население Спасского уезда, к которому тогда относилась Зубова Поляна и ок-ружающие деревни, увеличивалось довольно быстро. Этот процесс в конце XIX века оно характеризовался следующими цифрами. На каждые 10 000 населения в среднем рождалось 556 младенцев, а умирало 366 человек. Самая высокая рож-даемость в прошлом веке наблюдалась в Анаевском приходе — там рождалось ежегодно 87 младенцев на каждую тысячу селян, но в том же приходе была и са-мая высокая смертность (около 50 человек). Из большого количества младенцев выживали, естественно, самые крепкие, самые здоровые. По десятой ревизии на-селения (1857 г.) в Анаевской, Ачадовской и Зарубкинской волостях семья в среднем состояла из 9 человек (см. статистику 2003-2004 гг.)

На карте уезда появляются всё новые деревни : Васильевка, Аким-Сергеевка ("Боцянь кужа"), Чапаевка (Могиловка), Исаевка. Подобный отток населения происходил и из соседнего старинного села Зарубкино, выходцы из которого ос-новали села и деревни Каргал, Сбродовку, Красавку, Свинолуповку ("Первое мая"), Дмитриевку. До наших дней покойников из этих селений хоронят на ста-ром зарубкинском кладбище. В прошлом между "материнскими" и "дочерними" поселками сохранялись тесные хозяйственные связи. На лугах у деревни Дмит-риевка летом паслось зарубкинское стадо, сельские доярки ходили за десять ки-лометров доить коров. Молоко во флягах опускалось для хранения в холодную воду реки Лундан, к тому же, как гласит народная молва, в молоко пускали жи-вых лягушек — чтобы оно дольше не скисало.

Землю, луга, пастбища издавна распределяли по братскому договору, не обижая ни старожилов, ни новоселов. Каргальские участки добротной пашни имелись не только рядом с деревней, но и в зарубкинской стороне, там, где к селу подхо-дили черноземы. Были, правда, и столкновения на межах, "войны" между селами из-за лугов и других угодий, но эти явления в нашем районе были редкими.

мля, которой здесь было очень мало, а рыбная река, вековые, богатые дичью, ягодами и грибами леса, пойменные сенокосные луга и большая дорога, откры-вавшая пути во все стороны.

В 1874 году из Пичпанды уехало несколько семей, решивших построить на но-вом месте дома и раскорчевать окрестные леса под пашню. Место выбрали к се-веру от Ширингушей неподалеку от Вада. Когда-то, по рассказам ширингуш-цев, там располагалась столица мокшанского княжества, были "городки", на мес-те которых находили старинные вещи. Несколько столетий этот лесной уголок был безлюдным и только в указанном году здесь вновь зазвучали голоса новосё-лов. Деревенька получила три разных названия : Лямбур, Жуковка Никольская и Юдовка, по имени организатора переселения пичпандинцев на новое место.

Заметим, кстати, что определение "новое" не всегда отражает возраст селения, понятие это относительное. Мы не можем назвать село Новое Бадиково моло-дым, так как из документов известно, что первая церковь там была построена в 1755 году, оно ново и молодо по отношению к Старому Бадикову, которое су-ществует, вероятно, с домонгольских времен.

за 1641 год есть данные о селе Промзине, в котором было 34 двора, а впервые это село упоминается в 1539 году. Ряд сёл упоминается в донесениях, связанных с Разинским движением (1667-1670) : Ачадово, Журавкино, Зарубкино. В лес-ных чащах встречались майданы, буты и другие мелкие поселения, отдельные дворы, обитатели которых в течение столетий вели почти первобытный образ жизни. Следы их расположения исчезли, а люди частично переселились в со-седние сёла.

Но есть одна принципиальная разница между движением населения в прошлом и в XXI веке. В старину люди строили родственные селения поблизости от ста-рых, обжитых мест. Многие жители нашего края говорят так: "Сирь Велезем эзда севфтям" — это мокшанское выражение в свободном переводе по-русски озна-чает : "Мы выходцы из Старых Селищ", т.е. мы одного рода, мы братья, соседи, друзья. История подтверждает справедливость сказанного.

В любой округе есть свое "сире веле" — свой центр расселения мокши. Как пра-вило, рядом с ним ученые находят могильники Х-ХV веков — несомненное до-казательство древности данного села.

А. Прохоров, краевед,
по материалам книги "Зубова Поляна" и публикации
в  районной  газете "Время и жизнь" от 26 апреля 2003 г.

____________________________________________________

* Мисаил был погребен в рязанском Архангельском соборе. До сих пор под его гробницею сохра-няется архиерейская мантия, пробитая стрелами и с заметными пятнами крови